Виссарион Белинский

Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного?

Или, лучше сказать, можете ли вы не любить театра больше всего на свете, кроме блага и истины?

Не есть ли он исключительно самовластный властелин наших чувств, готовый во всякое время и при всяких обстоятельствах возбуждать и волновать их, как воздымает ураган песчаные метели в безбрежных степях Аравии?

Что же такое, спрашиваю вас, этот театр?..

О, это истинный храм искусства, при входе в который вы мгновенно отделяетесь от земли, освобождаетесь от житейских отношений!..

Вы здесь живете не своею жизнию, страдаете не своими скорбями, радуетесь не своим блаженством, трепещете не за свою опасность;

здесь ваше холодное я исчезает в пламенном эфире любви…

Но возможно ли описать все очарования театра, всю его магическую силу над душою человеческою?..

О, ступайте, ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете!..”

Валентин Гафт

О, Театр! Чем он так прельщает,
В нем умереть иной готов,
Как милосердно Бог прощает
Артистов, клоунов, шутов.

Зачем в святое мы играем,
На душу принимая грех,
Зачем мы сердце разрываем
За деньги, радость, за успех?

Зачем кричим, зачем мы плачем,
Устраивая карнавал,
Кому-то говорим – удача,
Кому-то говорим – провал.

Что за профессия такая,
Уйдя со сцены, бывший маг,
Домой едва приковыляя,
Живет совсем, совсем не так.

Не стыдно ль жизнь, судьбу чужую,
Нам представлять в своем лице.
Я мертв, но видно, что дышу я,
Убит и кланяюсь в конце.

Но вымысел нас погружает
Туда, где прячутся мечты,
Илюзия опережает
Все то, во что не веришь ты.

Жизнь коротка, как пьесы читка,
Но если веришь, будешь жить,
А театр – сладкая попытка
Вернуться, что-то изменить.

Остановить на миг мгновенье,
Потом увянуть, как цветок,
И возродиться вдохновеньем.
Играем! Разрешает Бог!

Дон Аминадо
                Есть блаженное слово-провинция…
                Кто не видел из русских актрис
                Этот трепет, тоску, замирание
                Во блистательном мраке кулис!..

                Темный зал, как пучина огромная,
                Только зыбкие рампы огни.
                Пой, взлетай, о, душа многострунная,
                Оборвись, как струна, но звени!..

                Облети эти ярусы темные,
                В них простые томятся сердца.
                Вознеси, погрузи их в безумие
                И кружи, и кружи без конца!..

                Дай испить им отравы сладчайшие,
                И, когда обессилевши, ниц
                Упадешь на подмостки неверные
                Хрупкой тяжестью раненых птиц,

                Дрогнет зал ослепительной бурею
                И отдаст и восторг, и любовь
                За твою небылицу чудесную,
                За твою бутафорскую кровь!..

Зинаида ГИППИУС

Игра

Совсем не плох и спуск с горы:

Кто бури знал, тот мудрость ценит.

Лишь одного мне жаль: игры…

Ее и мудрость не заменит.

Игра загадочней всего

И бескорыстнее на свете.

Она всегда – ни для чего,

Как ни над чем смеются дети.

Котенок возится с клубком,

Играет море в постоянство…

И всякий ведал – за рулем –

Игру бездумную с пространством.

Играет с рифмами поэт,

И пена – по краям бокала…

А здесь, на спуске, разве след –

След от игры остался малый.

Пускай! Когда придет пора

И все окончатся дороги,

Я об игре спрошу Петра,

Остановившись на пороге.

И если нет игры в раю,

Скажу, что рая не приемлю.

Возьму опять суму мою

И снова попрошусь на землю.

Маргарита Алигер

За кулисами

Идет спектакль,-

испытанное судно,

покинув берег, в плаванье идет.

Бесповоротно, слаженно и трудно,

весь — действие,

весь — точность,

весь — расчет,

идет корабль.

Поскрипывают снасти.

Идет корабль, полотнами шурша.

Встает актер, почти летя от счастья,

почти морскими ветрами дыша.

Пускай под гримом он в потоках пота,

пускай порой вздыхает о земле,

ведет корабль железная работа,

и он — матрос на этом корабле.

Он должен рассмешить и опечалить,

в чужие души истину вдохнуть,

поспорить с бурей, к берегу причалить

и стаю чаек с берега спугнуть!

Борис Пастернак

Гамлет

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске,

Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Aвва Oтче,

Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.

Но сейчас идет другая драма,

И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, все тонет в фарисействе.

Жизнь прожить — не поле перейти.

Шекспир. Гамлет (Обращение Гамлета к актерам)

«Произносите монолог, прошу вас, как я вам его прочел, легким языком. И не слишком пилите воздух руками, вот этак; но будьте во всем ровны, ибо в самом потоке, в буре и, я бы сказал, в смерче страсти вы должны усвоить и соблюдать меру, которая придавала бы ей мягкость.
Не будьте также и слишком вялы, сообразуйте действие с речью, речь с действием, причем особенно наблюдайте, чтобы не переступать простоты природы; ибо все, что так преувеличено, противно назначению лицедейства, чья цель как прежде, так и теперь была и есть — держать как бы зеркало перед природой, являть добродетели ее же черты, спеси — ее же облик, а всякому веку и сословию — его подобие и отпечаток. Если это переступить или же этого не достигнуть, то хотя невежду это и рассмешит, однако же ценитель будет огорчен; а его суждение, как вы и сами согласитесь, должно перевешивать целый театр прочих. Ах, есть актеры, — и я видел, как они играли, и слышал, как иные их хвалили, и притом весьма, — которые, если не грех так выразиться, и голосом не обладая христианским, и поступью не похожие ни на христиан, ни на язычников, ни вообще на людей, так ломались и завывали, что мне думалось, не сделал ли их какой-нибудь поденщик природы, и сделал плохо, до того отвратительно они подражали человеку.

А тем, кто у вас играет шутов, давайте говорить не больше, чем им полагается; потому что среди них бывают такие, которые сами начинают смеяться, чтобы рассмешить известное количество пустейших зрителей, хотя как раз в это время требуется внимание к какому-нибудь важному месту пьесы; это пошло и доказывает весьма прискорбное тщеславие у того дурака, который так делает. Идите приготовьтесь».

Виталий Ширшов

После премьеры

До свиданья, придуманный мир,

Я с тобою всерьез подружился,

Ты доверчиво в руки ложился,

Как большой драгоценный сапфир.

До свиданья, придуманный мир,

Возвращаемся в мир настоящий,

Из привычных вещей состоящий

В пыльном обществе наших квартир.

Разбирают на части дома из фанеры,

Гаснут рампы косые лучи…

Только песня тихонько звучит

Отголоском минувшей премьеры.

До свиданья, и значит опять

Мы с тобой не желаем прощаться,

Нам так нужно к тебе возвращаться,

И любить, и творить, и играть, и мечтать…

До свиданья – еще не финал,

Не последняя в жизни страница,

И пускай нам однажды приснится

Переполненный зрительный зал.

Зажигаются окна в домах из фанеры,

Притаился в руке бутафорский клинок,

И звенит-заливается третий звонок,

Возвещая начало премьеры…

До свиданья…