СОКРАЩЕННЫЙ ГОРОД КЛОУНА ПИКА
1.
Пустая площадь. Клоун с чемоданом. На сцене обгоревшие бумажные флажки.
КЛОУН. Мой цирк сгорел… Еще вчера… Мой цирк был полосатым. Вот таким.
(свернул из полосатого флажка конус и поставил рядом с собой.)
Вот таким был мой цирк. Каждый день утром и вечером я играл в нем на губной гармошке и пел веселые песенки. Вот такие: ля-ля-ля. Я жонглировал апельсинами, а потом раздавал их детям и обезьянам, иногда приходившим смотреть мои представления. А когда я показывал фокусы… то любопытные зрители без конца спрашивали меня, куда же на самом деле девается шарик. И не верили, когда я отвечал им, что и сам этого не знаю.
Воспоминания. Трек
КЛОУН. Теперь, наверное, понятно, почему я печален и грустен. И хотя у меня такое веселое имя — Пик, я совершенно не в силах веселиться. Да и как, скажите, может быть весел человек, тем более клоун, стоящий в полном одиночестве посреди пустынной площади возле своего сгоревшего цирка!
Порыв ветра. Ловит флажки.
КЛОУН. Неужели мне показалось? Показалось, что я слышал ржание коня? Или лошадки? Или, может быть, пони? Ну, не ослиный же крик это был, хотя против ослов я, в общем-то, тоже ничего не имею.
ГО. И-гого !Покажи фокус, Пик, ведь ты же умеешь это делать.
КЛОУН. Ну, уж… Умею… Это, конечно, громко сказано… Что? Вы можете сказать потише? Да? Хм… Спасибо… Правда я другое имел в виду… Но, в общем-то, да… Фокусы у меня, пожалуй, получаются. Я даже сам иногда удивляюсь этому.
Так. Фи-фи, ми-фи-фи! ( Появились ножницы)
ГО. «Ну, же! Ну, же!»Фи-фи, ми-фи-фи!
КЛОУН. Ах, вы, вероятно, считаете, что я должен тут что-то разрезать…
(Режет. Появляется лошадка)
Ого!»
ГО. И-го-го!
КЛОУН. Это ваше имя?
ГО.Да, полное, но друзьям я разрешаю называть себя просто Го
КЛОУН. А мы… друзья?
ГО. Ну, конечно! Зачем же было вырезать себе врага или даже просто знакомого? И вообще, давайте перейдем на «ты». У друзей так принято.
КЛОУН. О, я с удовльствием перейду с вами на «ты», дорогая Го, но, боюсь, у меня это получится не сразу.
ГО. Как хочешь. Смотри как хорошо, что ты меня вырезал. Тебе теперь есть с кем поговорить.
КЛОУН. Это замечательно, что я вас вырезал.
ГО.Это замечательно, что ты вырезал МЕНЯ.
КЛОУН. А ты считаешь, что я мог вырезать кого-то еще?
ГО. Ну, конечно же! Какой ты странный. Посмотри, сколько флажков валяется у тебя под ногами.
КЛОУН. И правда! Теперь я могу вырезать из них обезьян и людей, слонов и попугаев, котов, собак, коров и носорогов!
ГО.Только не забывай, пожалуйста, что меня ты вырезал первой.»
КЛОУН. Что вы, Го, разве я могу об этом забыть!.. А потом я вырежу дома. И из этих домов мы сделаем улицы. А когда улиц станет много, то у нас получится город, настоящий город с улицами и домами. Мы будем строить город, Го! Представляете?
ГО. Как я могу представлять себе то, чего никогда не видела?
КЛОУН. Вы увидите, Го, увидите. Вот увидите, что увидите!
ГО.Увидим… А с чего начинается город?
КЛОУН. Город? Город начинается с дома… Нет, город начинается с… С парка… Нет. Город начинается с площади!.. Нет, город начинается … Город начинается… с цирка! Ну, конечно, милая Го, город начинается с цирка на площади, вокруг которого бьют фонтаныИтак, смотри внимательно, дорогая Го, мы начинаем с цирка! Ты ничего не должна пропустить…
ГО. Вот мы и перешли на «ты»
КЛОУН. Да-да, конечно мы перешли на «ты», ведь нам с тобой предстоит вместе выступать в этом цирке, который мы сейчас вырежем. Фи-фи, ми-фи-фи!
(появляется цирк)
ГО. А как же мы сможем вместе выступать в этом цирке? Ты туда не влезешь, это раз. А если ты попытаешься сесть на меня верхом, то от меня ничего не останется — это два, и это особенно неприятное два.
КЛОУН. А значит, я вырежу сейчас маленького клоуна, маленького Пика. Это будет замечательный клоун, очень веселый, гораздо веселее меня, ведь он никогда не видел своими глазами, как горит его любимый цирк!
(вырезает клоуна)
2.
Трек
КЛОУН. Вот я сажусь на тебя верхом, ни о чем плохом не думаю, пою себе песенки — ту-ру-ду, ру-ту-ду!.. — и вдруг ты взбрыкиваешь, а я лечу в опилки. Вот так. Зрители смеются.
ГО. Странно, по-моему, в таких ситуациях зрители должны плакать.
КЛОУН. Нет-нет! Плакать должен я. Вот так. А-а-а-а-а!!! А зрители должны смеяться.
ГО. Но это неправильно!
КЛОУН. Не знаю… Может быть… Но так всегда было принято в цирке.
ГО. Принято… Так было принято в старом цирке. А у нас теперь новый. Должна же, в конце концов, быть какая-то разница между старым и новым?
КЛОУН. Ты права, Го. Пусть будет разница. И пусть никто у нас никогда не будет смеяться, когда кто-нибудь плачет. Даже если этот кто-нибудь — клоун.
ГО. Ну, вот это мне, хотя бы, понятно.
КЛОУН. И вообще, ты знаешь, Го, я тут подумал, что я тебе не пара. На тебе, по крайней мере в новом цирке должна ездить красивая юная наездница, а не какой-то нескладный клоун.
ГО. По-моему, ты хочешь, чтобы я сказала тебе комплимент. Пожалуйста. Ты самый складный клоун из всех, которых я знаю.
КЛОУН. Но ты же никого, кроме меня не знаешь. Вот в чем дело. Хотя за комплимент, конечно, спасибо. Сейчас я, все-таки, вырежу тебе наездницу — красивую, стройную, юную…
ГО. Она начала скандалить, как только он стал ее вырезать.
РИНА:А-а-а! Что вы делаете с моей прической! Вы же меня наголо обстрижете. Боже, какой нескладный!»
КЛОУН. Слышишь, Го, все-таки — нескладный.
ГО. Это не ты нескладный, а она невоспитанная
КЛОУН. Ну, конечно, откуда же ей быть воспитанной, если я ее даже не вырезал. Фи-фи, ми-фи-фи!
РИНА. Что это вы мне такое вырезали? Какие-то сардельки, а не ноги! У всех ноги, а у меня сардельки! Не хочу сардельки! Не желаю сардельки! Терпеть не могу сардельки!
КЛОУН. Но у тебя прекрасные, по-моему, ноги. Конечно, мне трудно судить, я сам их вырезал… Но вот у Го, например, ноги гораздо толще…
РИНА.Что?! Как вы смеете сравнивать мои ноги с лошадиными!»
КЛОУН.Я только хотел…
РИНА. Какая разница, что вы хотели? Сейчас же сделайте мне ноги тоньше!!!
КЛОУН.Эх, фи-фи, ми-фи-фи
РИНА. Еще, еще!
КЛОУН. Хорошо, я отрежу еще… немножко.
РИНА. Нет, не немножко,
КЛОУН.Вот теперь хорошо?
РИНА. Ничего хорошего! Ля-ля-ля, ля-ля-лям-пам-па! Я танцовщица! Балерина! Наездница! Эй, вы! Сейчас же подать мне лошадь и длинный кнут! Где эта несносная лошадь?
ГО. Я бы сказала, кто тут несносный, если бы была так же невоспитана, как она.
КЛОУН. Да, безусловно, она невоспитана, но такой уж мы ее вырезали.
ГО. И что же мы ее теперь и воспитывать должны?
КЛОУН. Не знаю. Быть может, и так. Но я боюсь, что у нас просто не хватит на это времени… О! У меня идея. Этой девочке надо срочно вырезать маму. Вот и все.
ГО. Строгую.
КЛОУН. Конечно, строгую. Самую строгую, на какую я только способен. Фи-фи, ми-фи-фи! Вот такую.
Г-жа БРУММ. Чтоб ноги твоей не было в этом цирке!Пошли домой, Рина.
РИНА.Не хочу домой, хочу на лошади танцевать!
Г-жа БРУММ. Какие лошади? О чем ты говоришь? Понюхай, как здесь пахнет!
КЛОУН. Пахнет здесь замечательно, правда, Го?
ГО. Здесь пахнет цирком.
КЛОУН. Послушай, Го, а куда, собственно, они пошли?
ГО. Ты же сам, не хуже меня слышал, как мама сказала: пошли домой, Рина
КЛОУН. Вот именно — домой. Но ведь дома-то у них как раз и нет. Я его еще не вырезал.
ГО. Конечно, хотелось бы проучить эту капризулю как следует. Но не ночевать же им на улице. Придется тебе вырезать им дом.
КЛОУН. Что значит — придется? Я просто обязан это сделать. тем более, что ночевать на улице, как ты выразилась, им тоже не удалось бы: ведь в нашем будущем городе нет пока ни одной улицы. Скачи, Го, задержи их немножко!
АРТИСТЫ.
Работа обрушилась на Пика, как лавина с огромной горы Джомолунгма.
Торжественно открыть первый дом в нашем городе надо?
Оркестр для этого необходим?
А жить музыкантам где-то надо? А как же!
Да не одним, а с женами, детьми и домашними животными.
Вот такими. Фи-фи, ми-фи-фи!
А девочку Рину вы еще не забыли? Так вот, ведь ее мало просто воспитывать, ее надо еще и учить.
Фи-фи, ми-фи-фи! Дом для учителя математики.
Здесь будут собираться дети и хором повторять таблицу умножения, которую учитель — представьте себе! — знает наизусть.
Но зато он не знает ни одного иностранного языка.
Придется срочно вырезать учителя, который бы знал все языки. Фи-фи!..
Появление Буль-Буля
КЛОУН. Салям алейкум, Буль-Буль-оглы!
БУЛЬ-БУЛЬ.Гуд монинг! Гутен таг! Добрий вечьер!
КЛОУН. Вот видишь, Го, и опять мы с тобой вдвоем. Наш опыт с танцовщицей оказался не слишком удачным…
ГО. Еще бы. Ты вырезаешь кого угодно, только не тех, кто нам нужен для цирка.
КЛОУН. Ну, почему же? Разве музыканты откажутся играть на наших представлениях? А разве Буль-Буль-сан не сумеет красиво объявлять номера? А учитель математики Петров разве не смог бы демонстрировать свое фантастическое знание таблицы умножения? Смог бы. Ну, а танцовщицу, ничего не поделаешь, придется попробовать вырезать еще раз.
РИНА.Ни в коем случае! Ни в коем случае!
КЛОУН. Рина! Как ты тут оказалась? Ведь мама запретила тебе приходить в цирк.
РИНА. Мама ничего не знает. Она думает, что я сейчас у учителя математики Петрова. А я прибежала сюда. Потому, что я хочу танцевать на лошади.»
КЛОУН. Как?
ГО. Но я же создана для того, чтобы танцевать на лошади!
КЛОУН. Слушай, Го, а ведь в этом она права.
ГО. Она не права в том, что не учит таблицу умножения
РИНА. А я ее уже выучила!
КЛОУН. Как?! Всю?! Но ведь ее знает только учитель математики Петров!
РИНА. И я. Семь-ю семь — сорок девять!»
КЛОУН. С ума сойти!..
(Рина и Го танцуют. Рина падает.)
РИНА.А-а-а-а!!!
КЛОУН. Держись, держись, девочка!. Тебе очень больно? Ты ушиблась?
РИНА. Я… Я не могу встать …
КЛОУН. О! Да ты сломала себе обе ножки… Они оказались слишком тоненькими.
РИНА. Какая же я была глупая!
ГО. И упрямая
РИНА. Но что же мне делать? Я же не могу идти домой. Сейчас сюда прибежит моя мама…»
КЛОУН. Ничего страшного. Ножки мы тебе вырежем новые.
РИНА.Только не очень тонкие!
КЛОУН. В самый раз. И ты прекрасно сможешь дойти до дома.
ГО. А танцевать на лошади? Пик, милый Пик, уговорите, пожалуйста, мою маму!
КЛОУН. Твоя мама меня не послушается…
ГО. И-го-го! У меня, кажется, появилась идея. У девочки есть мама. Так? Тебя, Пик, мама не послушается. Так? Но если бы у девочки был еще и папа, который бы работал в нашем цирке, и они пришли бы домой, держась за руки, то этот папа обязательно уговорил бы маму. Бьюсь об заклад.
РИНА. Ура. Ну, что ж… Фи-фи, ми-фи-фи!..
КЛОУН. Ну что ж, фи-фи-мифифи!
ГО. Слушай, Пик, а как ты думаешь, кем он работает в нашем цирке?
КЛОУН. Кем работает… Кем работает? Ну, конечно, пожарным! Уж тогда-то мы будем абсолютно спокойны, что наш новый цирк никогда не сгорит, как старый.
3.
Пик ходит по цирку, убирая лишний реквизит
Го ставит стулья.
ПИК. Да что же это такое? Опять этот господин Сибелиус изволитопаздывать на репетицию! Во-первых, невежливо. Во-вторых — невоспитанно. В-третьих неприлично. В-четвертых -оскорбительно. В-пятых — непозволительно. В-шестых, — отвратительно. В-седьмых, так не поступают приличные люди. В-восьмых, так не поступают воспитанные люди. В девятых, так не поступают вежливые люди. Да, в конце концов, так вообще никто не поступает! Кроме господина Сибелиуса!..Черт побери! Больше я этого терпеть не намерен. Лопнуло мое терпение. Лопнуло! Трах-тарарах! Падает. Все собираются вокруг
Входит Сибелиус.
ПИК. Здравствуйте, господин Сибелиус. Вы, конечно же, опять искали свою трубу.
СИБЕЛИУС. О, да! О, да!
ПИК. И, судя по всему, вы ее не нашли.
СИБЕЛИУС. О, нет! О, нет!
ПИК. Как это и вправду печально!
АННА ЛЕОНАРДОВНА. Терпеть не могу музыку. Я от этих твоих ум-па-па на стену лезу!
ПИК. На этот раз труба видимо спрятана так изобретательно, что Вы, Сибелиус, опоздали на репетицию ровно на неделю!
(К ГО и Бруммелю) Что делать?» Быть может, пришла пора подумать о том, чтобы вырезать нового трубача?
ГО и БРУММЕЛЬ. Ни за что!
ПИК. Тогда, может быть, вырезать ему новую жену?
ГО и БРУММЕЛЬ. А что делать со старой?
ПИК. Да, действительно, тут я, пожалуй, не все додумал до конца. А что же тогда, все-таки, делать?
БРУММЕЛЬ. Вот я, например, очень люблю свою жену, госпожу Брумм. А госпожа Брумм в свою очередь питает нежные чувства ко мне. И в связи с этим мы бы никогда не стали прятать друг от друга те или иные предметы.
ГО. Бруммель прав. Дело не в трубе. Дело в том, что дом господина Сибелиуса счастье обошло стороной.»
ПИК. Но что же тут поделаешь? Не могу же я вырезать счастье из бумаги?
ГО. Счастье, конечно, нет. Но, дорогой Пик, ты же можешь вырезать из бумаги того, кто приносит счастье в дома.
ПИК. Ты права, Го, ты абсолютно права! Сейчас, сейчас, одну минуточку, сейчас я вырежу из бумаги аиста! Фи-фи, ми-фи-фи!..
Все летят за аистом
СИБЕЛИУС. Ура! Я нашел свою трубу!
ПИК. Ура! Продолжаем репетицию!.. Но раз вы нашли, наконец, свою трубу, с чем я нас всех сердечно поздравляю, то почему не принесли ее с собой?
СИБЕЛИУС. О, к сожалению, а может быть, к счастью, это оказалось совершенно невозможно. Пойдемте, пойдемте, вы должны все увидеть своими глазами! Не то, да не то же! Выше, смотрите выше! Еще выше!
ВСЕ. На самой крыше, торчит из слухового окошка труба туба, спрятанная неделю назад на чердаке, а на ней — гнездо, в котором сидит большая белая птица — аист.
СИБЕЛИУС. Нет-нет, это не аист. Это жена…
БРУММЕЛЬ. То-есть, как? Анна Леонардовна?
СИБЕЛИУС. О, нет! Это не моя жена. Это его жена, аиста…
ПИК. Странно, но жены я ему не вырезал…
ГО. Ничего тут странного нет. Жену он нашел себе сам. Что же тут странного?
СИБЕЛИУС. Представляете, гнездо! На трубе! На моей любимой трубе тубе!
ПИК. Аисты всегда устраивают свои гнезда на трубах. Правда на дымовых, а не на духовых.
АННА ЛЕОНАРДОВНА. Как это славно, милый, что у нас на крыше свили себе гнездо эти прекрасные птицы. Одно лишь жаль, что теперь я долго не услышу твоей замечательной музыки пу-пу-пу или, скажем, ум-па-па.
СИБЕЛИУС. А тебе хотелось бы ее услышать, дорогая?
АННА ЛЕОНАРДОВНА. Нестерпимо, родной
ВСЕ. И тогда трубач Сибелиус взбежал по стене своего дома на крышу, аккуратно и бережно взял в руки гнездо вместе с большой белой птицей и перенес его на дымовую трубу.
Вальс
АННА ЛЕОНАРДОВНА. Как жаль дорогой, что ты сейчас играешь свою музыку ум-па-па.
СИБЕЛИУС. Как?! Она тебе снова не нравится?
АННА ЛЕОНАРДОВНА. Нравится, любимый. Просто мне жаль, что я не могу станцевать с тобой танец вальс.
ПИК. Я бы, конечно, мог подержать вашу трубу, но играть ум-па-па я, к сожалению не умею. Поэтому все, что я могу для вас сделать — это пригласить вашу жену на тур вальса.
ВСЕ.Ум-па-па, ум-па-па, ум-па-па…
ВДРУГ…
4.
(Слышны вопли, скрежет, появляется Лев с цепью, на которой тащит клетку с Мажорским)
ВСЕ. У него неприятное лицо…
Зато он в цирковом костюме…
А в руках у него кнут!
И вопит он, так!… Так, что даже красивый цирковой костюм не спасает. К сожалению.
А лев, к сожалению, не может сказать ни слова. Мешает намордник. Он только мычит что-то нечленораздельное..
а в глазах его такая печаль!
ЛЕВ. М-м-м-м-мм… М-м-м-м-мм…
ПИК. Странно, вероятно этот лев прибыл к нам издалека: ведь я не вырезал ни его, ни клетки, ни человека с неприятным лицом. Странно.
БУЛЬ-БУЛЬ.. Надо би сньять ему намордницу
АННА ЛЕАНАРДОВНА. Не намордницу, а намордник.
УЧИТЕЛЬ М-КИ ПЕТРОВ. Ага. А он возьмет и голову откусит.
Г-жа БРУММ. Кому нужна ваша голова
ПЕТРОВ.Моя голова нужна детям!
(Пожарник Бруммель притащил на всякий случай ведро воды, а трубач Сибелиус стал играть для поднятия боевого духа )
МАЖОРСКИЙ. Карда-барда, кран, дран, дрын!.. И др.ругательства
Появляются Го и Рина
РИНА. Какой славный лев. Надо немедленно снять с него эту дурацкую маску. Правда, Го? (Снимает с него намордник)
ВСЕ. Ах!
ЛЕВ. Разрешите представиться. Меня зовут Лев Львович.
РИНА. Очень приятно. А меня зовут Рина. А это — моя приятельница лошадка Го. А это мои родители, госпожа Брумм и пожарник Бруммель.
ГО. А что это за неприятный господин в клетке?
ЛЕВ. А это мой дрессировщик Мажорский.
МАЖОРСКИЙ. Очень неприятно.
ЛЕВ. Сами мы из пустыни Сахары. Мой папа был дрессированным львом, а мама — дрессированной львицей. Надо ли удивляться, что и я рос вполне дрессированным. И вдруг в пустыне Сахаре появился этот человек — Мажорский, поймал меня в капкан, запер в эту клетку и привез в какой-то город неподалеку от вашего. И что самое неприятное — начал меня дрессировать. Меня, дрессированного по происхождению! Он лупил меня своим кнутом и заставлял прыгать сквозь горящее кольцо. Ну, скажите, почему дрессированный лев должен обязательно прыгать сквозь огонь и обжигать себе бока?!
МАЖОРСКИЙ. Сейчас же, сию же минуту выпустите меня отсюда!
БУЛЬ-БУЛЬ. О, нет, о, нет! А то он и нас заставит пригать насквозь в огонь и поджигать свой бедный бок!
МАЖОРСКИЙ. Что это еще за болван?
БУЛЬ-БУЛЬ.Ви сам есть больван. Я лучше пошел домой. Пить свой национальный напиток чай.
ПИК. Нет-нет, выпускать вас сейчас, конечно же, никто не будет, даже несмотря на ваш чудесный цирковой костюм. Это было бы слишком неосмотрительно. Вы какой-то, знаете ли, очень дикий. Вас надо сначала немножко приручить, а потом уже можно будет заняться вашей дрессировкой. И мне кажется, что если вы будете стараться, то из вас может выйти толк. Ведь на вас, все-таки, такой красивый цирковой костюм!
Уносят клетку с Мажорским за кулису. Вопли. Совещание кому доверить дрессировку Мажорского.
ПИК. После небольшого совещания дрессировку господина Мажорского решено поручить Льву Львовичу. А кому же еще? У кого еще были такие дрессированные родители?
5.
ВСЕ. Как хоpошо в нашем маленьком гоpоде.
А кое-что в нем пpосто замечательно!
Не стану споpить, скажу больше: кое-что из этого кое-чего пpосто сногсшибательно!
Сногсшибательно? Хм… Я бы, пожалуй, поостеpегся употpеблять это слово по отношению к нашему гоpодку. Дело в том, что у нас сногсшибательным может быть только ветеp.
О, да… Да-а… Это пpавда. Ведь все вокpуг такое бумажное!
Такое легкое! Особенно жители.
ПИК.Еще бы, ведь я выpезал их из бумаги, всех, кpоме Льва Львовича и Мажоpского. И если, скажем, в дождь я могу накpыть весь гоpод большим полосатым зонтом, то как, скажите на милость,защитить его от ветpа? Поэтому ветеp, даже небольшой, для нашего городка станет главным стихийным бедствием.
После пожаpа.
ПИК.Ну, конечно! Конечно же, после пожаpа.
СИНОПТИК. Внимание, внимание! Пpиближается ветеpок, бpиз, уpаган, буpя, штоpм, тайфун, цунами! Кто не спpятался — я не виноват!
БУЛЬ-БУЛЬ. Ах, какие они есть кpасависы, эти бабушки!
ПИК. Не бабушки, а бабочки, господин Буль-Буль.
БУЛЬ-БУЛЬ. Да-да, данке шейн, я имель в виду ба-бочки.»
КТО-НИБУДЬ Не ба-бочки, господин Буль-Буль, а ба-бочки.
БУЛЬ-БУЛЬ. О, сенкью веpи матч, спасьибо, конечно — ба-боч-ки. Но они все pавно есть отшень кpасависы!
СИНОПТИК. Кто не спpятался — я не виноват!
БУЛЬ-БУЛЬ. О! О! О! Наконец-то! Наконец-то к нам пpилетели бабушки! Разноцветные бабушки! То-есть, ба-бочки! То-есть, ба-боч-ки!
(кружится с обрезками и взлетает)
О! Как это есть пpекpасно! Я всегда думаль: почьему льюди не льетают? Я хотель сказать, почьему льюди не льетают так, как бабочки?
На улицу выскочили Лев Львович с Мажоpским. Прыгают. Достать не могут.)
ЛЕВ. Ап! А-ап!Деpжитесь, господин Буль-Буль! Деpжитесь!
БУЛЬ-БУЛЬ. Ну, вот и каpашо! Вот и льюди льетают. Я хочью сказать, вот и льюди льетатют так, как ба-боч-ки!
После урагана
РИНА. А что это мы все смотpим в небо? Кого это мы там потеpяли?
Лев Львович заплакал Бедный, бедный господин Буль-Буль!
МАЖОРСКИЙ. Мы потеpяли господина Буль-Буля.
Боюсь, мы потеpяли его навсегда. Сибелиуса — на всех что-то капнуло.
ВСЕ. Бедный, бедный господин Буль-Буль!
БРУММ. О! Неужели дождь? А где же наш большой полосатый зонт!?
БУЛЬ-БУЛЬ. Ньет-ньет! Это не есть дождьик. Это я плакаю…
(Все тут же бpосились к деpеву доказывать, кто из них самый отважный…)
ПИК. Навеpх забpаться нельзя. Ветки-то у тополя наpисованные.
ГО. Тогда, может быть, выpезать лестницу?
РИНА. Такая высокая лестница из бумаги?… Она сpазу же сложится пополам.
АННА ЛЕОНАРДОВНА. Ну, может быть, в таком случае вы сами, уважаемый Пик, возьмете и снимете господина…
ПИК. Нет, нет, что вы! Не могу же я вот так гpубо вмешаться в истоpию… А что же я могу?… А могу я вот что!..(вырезает бабочку)
Бабочка? Неужели вы думаете, что господина Буль-Буля спасет бабочка?
ПИК. Но это не пpостая бабочка…
ЛЕВ. Да, я понимаю, это большая бабочка, но…
ПИК.Но это не пpосто большая бабочка. Это большая бабочка с мотоpчиком (Бабочка подхватывает Буля и летит с ним)
БУЛЬ-БУЛЬ.Я есть бабушка с мотоpчиком! Смотpьите! Я есть бабушка с мотоpчиком!»
ВСЕ. Не бабушка, а бабочка!
Дыp-дыp-дыp-дыp-дыp-дыp-дыp!..
ВСЕ. Господин Буль-Буль улетел.
Куда?
Да кто ж его знает.
Надолго?
Да кто ж его знает.
Может быть, он веpнется в следующую пятницу.
А может быть, в какую-нибудь еще… Пусть полетает. Ладно?
7.
Сидят Пик и Го. Мимо идет учитель математики.
ПЕТРОВ. Двадцать пятое, двадцать шестое…
ГО. Нас он даже не заметил А, может быть, он как раз и считает деревья, на которые натыкается?
ПИК. (устанавливая на место упавший тополь). Может быть. Очень может быть… Впрочем я не уверен, что в нашем городке можно было насчитать двадцать семь деревьев.
ГО. Это очень плохо, что ты не знаешь точно, сколько деревьев растет в твоем городке. Но, может быть, ты знаешь, сколько домов стоит в твоем городке? Может быть, он уже давно город, а не городок?
ПИК. Нет. К сожалению, я не считал дома, которые вырезал.
ГО. Печально. Но может быть, ты знаешь, сколько жителей проживает в нем? ПИК. Нет, жителей, увы, я тоже не считал. Вырезал по мере необходимости, и все.
ГО. Это никуда не годится! Во всем должен быть порядок. Все должно быть подсчитано. Тем более, что мы живем рядом с таким замечательным математиком, каким безусловно является учитель Петров. А то он считает, бедный, все подряд, небо дырявит, деревья сбивает. Получается, что нам от него один вред, а могла бы быть одна польза.
ПИК.Какая ты умная, дорогая Го! Я не перестаю удивляться. Господин Петров!
Не будете ли вы любезны посчитать в городе всех людей и зверей; дома и постройки, деревья и цветы, в общем все, что только в нем есть.
ПЕТРОВ. Ах как я рад такому предложению. Как я рад!
ГО. А как вы рады?
ПЕТРОВ.Вот так… Вот так!!! (Показывает.)
ПИК. Это очень трудная работа, очень. Даже для такого математика, каким безусловно является господин Петров.
ГО. Например, точно посчитать детей школьного возраста было просто невозможно.
ПЕТРОВ. Раз, два, три, четыре, пять…
Петров: «Детей приблизительно четырнадцать.»
ПЕТРОВ. Тук-тук!
Анна Леонардовна. Кто там?
ПЕТРОВ.Свои
Анна Леонардовна. Свои все дома!
ПЕТРОВ.Тук-тук!
Анна Леонардовна. Кто там?
ПЕТРОВ. Чужие…
Анна Леонардовна. Вот это другое дело. Как я рада вас видеть.
ПЕТРОВ. И я вас также…Я хотел бы вас, извиняюсь за беспокойство, посчитать.
Анна Леонардовна. А-а-а! (закричала и скрылась) Ни в коем случае. Я не причесана.
ПЕТРОВ. Уважаемая, Анна Леонардовна, прическа на порядковый номер не влияет. Здесь важно только количество.
Анна Леонардовна. Можете посчитать меня через дверь, если очень хочется. Да, и не забудьте моего Сибелиуса и нашу крошку!
(В это время Рина начинает тренировку с Го по кругу)
ПЕТРОВ. Лошадей в нашем городе : «Раз, два, три…». Нет. Одна лошадка Го. Значит вычитаем из трех два и получается одна!Это, конечно, больше соответствовует действительности.
(усердно складывает, можно вслух со зрителями)
ПЕТРОВ. (Показывая Пику листок) В нашем городке ровно двадцать девять жителей. Включая собаку Жучку и Конечно же, Пика-маленького, а не Пика-большого.
ПИК. Жаль. Очень жаль, что я своевременно не вырезал одного лишнего жителя. Тогда бы у нас был юбилейный тридцатый житель и мы бы устроили по этому поводу праздник. А вырезать его сейчас — это было бы нечестно по отношению к остальным…
ПЕТРОВ. Может быть, это тоже нечестно по отношению к остальным, но я вдруг вспомнил, что я совершенно забыл сосчитать самого себя…
ПИК. Что же тут нечестного?! Это очень честно и абсолютно замечательно! Ура! Учитель Петров — юбилейный житель! Ура!
Этюд «Поздравления. Праздник.»
ПЕСЕНКА.
ПИК. А теперь друзья, пора собираться на гастроли. Любой уважающий себя цирк обязательно должен выезжать на гастроли.
Начинают собираться.
ВСЕ.
Ой, а со зрителями попрощаться?
Все таки надолго уезжаем.
(К зрителю) Ну, как ваше настроение?
Какое настроение?
Вырезательное, конечно.
Разве вы до сих пор никого еще не вырезали?
Клоуна Пика не вырезали, лошадку Го не вырезали?! Ай-ай-ай!..
Что?.. Ах, все-таки, вырежете?.. Что-что?.. Ах, не все получится…
Ну, конечно. Вы же, наверное, забыли про магическое заклинание. Хотели, небось, просто вот так взять, да и вырезать кого-нибудь. А «фи-фи, ми-фи-фи»? Нет, без этих слов, конечно же, ничего не выйдет. А скажете волшебные слова — и сразу все само получится. Вот так. Фи-фи,ми-фи-фи! (Пробует что-то вырезать из бумаги.) Нет…
Само, пожалуй, не получится. Стараться все равно надо. Но и про фи-фи, ми-фи-фи тоже забывать не следует.
Так что, вырезайте, старайтесь, только язык не очень высовывайте, а то отрежете ненароком! Вот.
А все, что у вас получится или, наоборот — не получится, присылайте клоуну Пику. Он уж чего-нибудь да посоветует.
Почта в городе теперь есть, так что — присылайте.
Уходят, увозя за собой весь город под песню.Остается пустая черная площадь.
